Скоро выходит новая книга Натальи Максимовой «Варежкина несказка». 18 небольших рассказов – о личном, о детстве и семейных традициях, о любви – на написание которых потребовалось более 10 лет. Посвящение простое – «Папе».
Это сборник отдельных историй – про детство, семью, отношения, воспитание, ежедневные приключения и дружбу. Реальных, имевших место в жизни автора в том или ином воплощении. Маленькая девочка Варя (Варежка) и ее старший брат Вовка умеют вместе радоваться самым простым вещам – от вкуса шоколадной крошки на сливочном мороженом до припекающего носы солнца. Это автобиографические рассказы, все герои которых абсолютно реальны, а сюжеты проходят сквозь время и несколько поколений одной семьи. И это никакая не сказка.
Маленькая девочка Варя (Варежка) и ее старший брат Вовка умеют вместе радоваться самым простым вещам
Книга адресована в первую очередь детской аудитории (12+) и тем неповзрослевшим взрослым, кто сможет увидеть знакомые приметы, ощутив вкус ненастоящего времени, примерить на себя образы обоих героев.
Автор Наталья Максимова (Санкт-Петербург) журналист лайфстайл изданий и делового глянца, публицист и копирайтер, автор книг «Беременность: только хорошие новости» ИГ «Весь» 2013 г.) и «Нева и янтарный дельфин» (Литрес, 2021 г.), автор фотопроекта интерьерной черно-белой фотографии ten(10)posters ( @tenposters).
Antenna Daily публикует отрывок из новой книги.
Мишка
Черно-белого игрушечного кота из кроличьего меха кто-то из гостей принес в подарок. Голова у игрушки была больше туловища и немного покачивалась на пружинке из стороны в сторону, глаза сверкали зелеными стеклышками, по обе стороны носика торчали длиннющие усы из прозрачной лески, самих ушей было почти не видно – они тонули в пушистой кроличьей гриве, а хвост с белым кончиком был несообразно велик. Игрушка заняла место за стеклом буфета, над бирюзовым с золотой каймой австрийским сервизом, который доставали каждый вечер перед ужином (такова была семейная традиция, пришедшая от бабушки с дедушкой).
Ужин был ежевечерним ритуалом. Мама готовила еду, дети делали уроки, потом помогали накрывать на стол – скатерть с бахромой, из которой можно было в конце ужина плести косички, серебряные приборы, жесткие от крахмала льняные салфетки, бирюзовый сервиз с розочками и золотой каймой – гигантская супница, тарелки одна на другой по размеру, чашки с неудобными, но изящными витыми ручками. К ужину все ждали отца. Он появлялся в дверях квартиры неслышно, ставил на тумбочку у двери портфель и проходил в кабинет, еще несколько минут проводил у себя за разбором бумаг, потом мыл руки, переодевался и затем выходил в столовую – в любимой клетчатой рубашке и яркой темно-красной безрукавке с узором-косичкой, широкоплечий, с хитрым прищуром карих глаз, первая проседь в густой копне волос. Все садились за стол, где неспешно часа полтора нахваливали мамину нехитрую стряпню – пирожки, тушеная с томатом морковь, суп из говядины с овощами – и обсуждали прошедший день…
– А почему у вас игрушка молоко из блюдца пьет – игра такая? – спросил в один из таких вечеров отец. Недалеко от двери в гостиную и правда стояло блюдце с молоком и около него сидел черно-белый пушистый котенок. Отец поднял глаза на буфет – игрушка была на своем месте. Котенок у блюдца не изменил позиции. Но будто услышав разговор, поднял мордочку от молока и посмотрел на отца. Он был точь-в-точь как игрушечный, размер в размер, цвет в цвет, и ушей не видно из-за пушистости и хвост комично несоразмерен, даже глаза такого же пронзительного бутылочного цвета. Только это был самый что ни на есть настоящий живой котенок. Несколько часов назад этого симпатягу в дом принесли с улицы дети, хоть и знали, что родители больше не хотели заводить животных. Пару лет назад не стало их любимицы – серо-полосатой кошки Пупсихи (купленной на птичьем рынке как кот Пупс), переживания еще не утихли и новых тревог семья не хотела.
– Так он – настоящий??? Отец удивленно вскинул густые черные брови. Мы же договорились – никаких животных в доме! Завтра же отнесите его туда, откуда принесли. Спасибо, Лилечка, все было очень вкусно, я пойду работать. И отец удалился в кабинет, написание книги по метрологии занимало все его вечера в это время. Раздался стрекочущий звук заправляемой в пишущую машинку бумаги, отъехала каретка.
Слово отца всегда было законом. Дети опустили головы, зная, что с полюбившимся питомцем придется расстаться. Черно-белый неигрушечный котенок продолжил лакать молоко.
Вечером дети отправились в гости к другу Вовки на соседнюю улицу, мама пошла в дальний гастроном на Измайловском – там всегда можно было найти свежее мясо и овощи. Затем ее путь лежал в домовую кухню – тесто для пирожков там делали совсем домашнее, оставалось только добавить начинку – фарш, капусту, яйцо с луком или яблоки и традиционное угощение вызывало неизменные похвалы домашних и частых гостей. На обратном пути Вовка и Варежка встретили на улице маму, они помогли ей донести сумку с продуктами и посетовали на неизбежное расставание с котенком.
– Дети, вы знаете, раз отец сказал, что так тому и быть, мы не можем его оставить, ничего не поделать – сейчас сделаем ему домик из коробки с одеялом, вы будете носить ему молоко, мы все будем о нем заботиться, раз так вышло, но жить он будет у старой привратницкой во дворе…
Два упругих оборота длинного ключа в замке, понурые дети вступили в светлую прихожую, после улицы дома было непривычно тепло, все еще пахло маминым угощением к ужину, который в этот вечер оказался печальным. Дети отправились в столовую мастерить домик для несостоявшегося члена семьи.
Тут дверь кабинета открылась и на пороге внезапно появился отец – обычно он был настолько погружен в работу, что не слышал, если кто-то приходил или уходил, хоть двери и разделяла лишь узкая прихожая. Он улыбался, на руках у него сидел неигрушечный черно-белый котенок и, казалось, тоже улыбался. Все замерли.
– Хороший зверь, толковый. Остается. Он сам себе организовал протекцию, мы договорились. Да, Мишка? – отец явно обращался к котенку. Тот поочередно посмотрел на отца и на детей, но промолчал, давая понять, что дело решенное. – Ну, мы пойдем работать. Отец вернулся в кабинет и было видно, как Мишка уютно разместился на большом письменном столе прямо под лампой с плафоном из зеленого стекла, точь-в-точь как кошачьи глаза.
Оказалось, что когда все ушли, котенок, будто поняв содержание разговора о его дальнейшей судьбе, приоткрыл лапкой дверь в кабинет, протиснулся в узкую щель и, карабкаясь по отцовской брючине, мурлыкая тихонько устроился на коленях отца. Разумеется, – тот не устоял, ему всегда импонировала активная жизненная позиция и умение ее отстаивать не смотря ни на что. Они вдвоем уже даже имя успели придумать – Мишка, любимец Леонида Михайловича.
