Петербуржцы не жалуют Обводный канал и уж точно не захотят там жить, хотя и место тихое, и центр рядом, да и цены на жилье здесь ниже, чем в соседних районах. Antenna Daily рассказывает с чем связана такая нелюбовь жителей города к Обводному.
Есть здесь и участок, который несет потенциальную угрозу, для жителей северной столицы, но происходит это не регулярно, а лишь раз в 10 лет. Но, обо всем по порядку.
На берегах Обводного канала находятся три сумасшедших дома, три Дома Культуры, духовная академия, несколько пивных и два вокзала, а так же, мрачного вида строения с проходными дворами и темными закоулками.
Обводный канал в Санкт-Петербурге начали строить в конце 1760-х годов. По тем временам строительство пошло бойко, и за десять лет ров довели до современного Лиговского проспекта (тогда он тоже был каналом). Там работы застопорились. Рабочие стали гибнуть сотнями и разбегаться.
Плохая земля, нельзя копать
Чиновники попытались выяснить, в чем дело, но расследование быстро зашло в тупик. Говорили, что рабочих сманивают в леса карелы. Во время строительства Обводного рва карелы стали выходить из леса и о чем-то беседовать с русскими. Те после разговоров бросали все и уходили на болота. Одного карела удалось схватить. Но даже после допроса с пристрастием от него добились лишь невнятного бормотания: «Плохая земля, нельзя копать». По этой или другой причине, но строительство забросили.
Вернулись к проекту в царствование Александра I. В 1805 году ров расширили и назвали Обводным каналом.
Канал теперь соединял Неву и Финский залив в обход города. Он был и границей Петербурга, и транспортной артерией, и, по замыслу инженеров, предохранительным клапаном на случай наводнения.
К 1833 году опять вышла заминка. Рабочие наотрез отказывались копать в месте впадения в Обводный канал речки Волковки, твердя в один голос о «нехорошем месте». На престоле уже сидел Николай I, в царствование которого с простонародьем не церемонились. Так что чиновники просто нагнали роту солдат, которая заставила людей работать, а зачинщиков бунта повесили.
К началу XX века Петербург перешагнул далеко через Обводный канал. По его берегам понастроили заводов и рабочих кварталов. Соответственно, появились склады, кабаки, трущобы. Эти же места облюбовали всякие темные личности. Дня не проходило без грабежа, пьяной драки или убийства.
Но история, произошедшая весной 1913 года, заставила содрогнуться даже петербургские трущобы. В мае грузчики с одной из барж выловили у Боровского моста небольшой сверток. Там находился мужской торс. Завернут он был в сатиновую юбку в горошек. Дно Обводного канала осмотрели водолазы, но безрезультатно. Ничего не дали ни осмотр барж, ни прочесывание притонов, ни опрос дворников.
18 июня мелкий чиновник порта выловил из Морского канала другой сверток – там были конечности и голова мужчины. Они подходили «бесхозному» туловищу. По счастью, лицо хорошо сохранилось, так что полиция сделала сотни снимков и распространила их.
Не прошло и недели, как объявилась Альбина Ягелло, опознавшая в убитом своего мужа Франца. Он был мелким торговцем, промышлял у Обводного канала. Проживала семья на Лиговке. Последний раз Альбина видела мужа, когда тот собирался в чайную.
Вдова, как и положено, рыдала, но полицейских что-то насторожило. Обыск на квартире ничего не дал, однако во время очередного допроса Альбина неожиданно созналась, что убила супруга вместе со своей подругой карелкой Ириной Кузьминой. Франц, по словам убийц, ежедневно избивал жену, что и стало причиной мести.
Женщины опоили мужика, задушили, тело разрубили и в два приема сбросили в канал. Альбина утверждала, что на преступление ее как будто все время кто-то подталкивал. Полицейские решили, что Альбина пыталась сказаться невменяемой.
Однако весной 1923 года на Обводном началась настоящая эпидемия самоубийств. Зимой 1923 года новая власть взялась за прокладку теплотрассы в районе Обводного канала.
Рабочие наткнулись на необычное сооружение, состоявшее из выложенных по кругу плит с нанесенными на их поверхность древними письменами и знаками
Рабочие рыли траншею на большой глубине, когда на промежутке между Боровским мостом и железнодорожным виадуком наткнулись на необычное сооружение, состоявшее из выложенных по кругу плит с нанесенными на их поверхность древними письменами и знаками. Приподняв одну из гранитных плит, они обнаружили человеческие останки. Работы были тут же остановлены, а на место происшествия был вызван археолог.
На место находки приехал Гвоздинский. Осмотрев плиты он тут же сделал заявление, что эта находка уникальна, поскольку является прекрасно сохранившимся капищем, или захоронением, относящимся к XI-ХII векам и имеющим, скорее всего, скандинавское происхождение.
Глава проекта Сдобный был против того, чтобы из-за каких-то останков останавливать строительные работы. Поэтому он не только отказался прекратить работы, но даже и успел обвинить Гвоздинского на страницах «Красной газеты» в саботаже и подрыве правительственного плана по улучшению ЖКХ. После этого Археологу оставалось только одно – опустить руки.
Археолог успел сделать зарисовки странных рун и схемы расположения плит. Вот только перевести надписи не представлялось возможным – это была дикая смесь из древнееврейского и латыни.
Одна из средневековых шведских хроник гласит, что в 1300 году у слияния Невы и Охты скандинавами была основана крепость Ландскрона. В 1303 году маршал Торкель начал войну с карелами, не желающими принимать христианство.
Самые кровавые зачистки карельских племен проходили вдоль рек Кеме (Фонтанка) и Сутилла (Волковка). Там, на берегах Сутиллы, шведы наткнулись на капище, где идолопоклонники устраивали нечестивые шабаши, принося в жертву своим богам животных и собственных младенцев. Ярость солдат, которые были ревностными христианами, не знала предела и пощады.
Рыцари принялись крушить языческие святыни, и в разгар погрома из леса появился карельский шаман. Он проклял и захватчиков, и само капище, и все окрестные земли. Солдаты убили его и бросили тело в глубокую яму. С тех пор гарнизон Ландскроны не знал покоя: болезни, странные смерти и таинственные исчезновения людей преследовали шведов.
Через десять лет Торкель приказал найти местного колдуна, который сможет снять заклятие. Язычник велел привезти к месту разрушенного капища гранитные плиты, вырезал на них непонятные знаки и потребовал человеческих жертв.
Колдун самолично умертвил пятерых пойманных карелок, их трупы бросил в яму
Христианские завоеватели испытывали такой ужас от давнего заклятия, что согласились. Колдун самолично умертвил пятерых пойманных карелок, их трупы бросил в яму, где покоились останки шамана, а сверху в особом порядке расположили гранитные плиты.
Шведов строго предупредили, что нарушать могилу нельзя – иначе дух шамана вырвется наружу и каждый третий год каждого десятилетия будет собирать кровавую жатву.
У карельских колдунов считается самым страшным умереть, не передав свои знания преемнику. Именно так и произошло с убитым шаманом, наложившим заклятие. Оно оказалось таким сильным, говорил шведам колдун, что его нельзя снять, а можно только «запечатать».
Но, к сожалению, в 1923-м году строители теплотрассы не знали ни об истории Ландскроны, ни о тайне древнего заклятия.
Найденные гранитные плиты были извлечены из под земли и отвезены в камнерезную артель, где из уникальной находки они превратились в поребрики для Лиговского проспекта. Судьба останков была еще плачевней: их просто собрали в пару мешков и вывезли на свалку.
На бывшем месте находок была успешно проложена теплотрасса. О гранитных плитах со странными письменами и останках найденных под ними все благополучно забыли. До тех пор пока осенью того же 1923 года на этом месте Обводного канала не прошла череда странных самоубийств.
89 человек покончили жизнь самоубийством именно на том участке где было найдено странное захоронение, спасли лишь только одного.
Удивляло одно, что все самоубийцы по описанию их родственников были абсолютно здоровыми людьми. Да что тут описание. Взять хотя бы того же спасенного. Им оказался уважаемый работник Мясопатамской – член РСДРП с 1903 года, лично знакомый с В. И. Лениным.
Его личные характеристики были только наилучшими, однако никто не может объяснить (включая его самого), что заставило его прыгнуть в Обводный канал с Боровского моста. Ему повезло – вместо глубины он угодил на мелководье, где и сидел с отбитыми ягодицами, пока его не вытащили пожарные. С неудавшимся самоубийцей занимался психиатр Ефимсон. По результатам первичных опросов было установлено что пациент вовсе не желал прощаться с жизнью. Он держал путь вдоль моста и не планировал вообще что-то решать со своей жизнью. Вдруг какая-то неистовая сила толкнула его в спину, и он просто слетел с моста.
В 1924 году череда странных самоубийств резко прекратилась. Не одного человека не погибло на этом участке Обводного канала, на протяжении 9 лет, но в 1933 году, волна суицидов повторилась и унесла жизни 107 человек.
В этот раз погибло 107 человек на промежутке между Боровским мостом и железнодорожным виадуком. Утопленников было так много, что 28-м отделением милиции, к которому был привязан данный участок, было принято решение дежурить днем и ночью в этом районе и следить, как бы кто еще не прыгнул.
В 1943 году во время блокады Ленинграда милиции было не до случаев самоубийства, но через десять лет история повторилась. Каждые десять лет все к тому же участку канала стекались самоубийцы.
Рекордным стал 1993 год – 303 попытки самоубийства оказались успешными. Соответствующая статистика за 2003-й и 2013-ый пока засекречена.
