Молочницы в дореволюционном Петербурге

17.12.2017 00:09

В воспоминаниях о дореволюционном Петербурге довольно часто рассказывается о том, как горожане покупали молоко. В город его просто приносили. Молочный промысел был очень развит.

Молоко надо было не только получить, но и хорошо продать. Если производство молока зависело главным образом от породистости скота и ухода за ним, то второе — от расстояния до Питера или от присутствия дачников, а также от того, как это молоко продавалось – непосредственно потребителям или через посредников.

Что касается пород – то практически везде на территории нынешней Ленинградской области самим распространенными были обыкновенные русская и финская породы, а ближе к Северной столице встречались ярославская и холмогорская. В немецких колониях (в том числе и в Ораниенбаумском уезде) были и коровы иностранных пород – например, голландские. Чем кормили? На север от Питера – в основном соломой, ближе к столице и на юг – в рационе преобладали луговое сено. Соответственно, и молоко было лучше. Молока было много – среднестатистическая корова давала около десяти бутылок за одну дойку, но бывали и рекордсменки – до 20, а то и 25 бутылок.

В основном молоко везли в Петербург, на Охту или на Сенной рынок

Где продавали? В основном, конечно, везли в Петербург, на Охту или на Сенной рынок. Местные рынки успешно работали только летом, когда было много дачников — и уж тогда-то молочные ряды на рынке в Ораниенбауме не пустовали. А в Лебяжьем и Большой Ижоре молоко развозили чаще всего прямо по дачам. Это было самым удобным.

Небогатые крестьяне, которые продавали мало молока – чаще всего не везли его сами, а продавали перекупщикам. Причем в основном это было не цельное молоко, а сливки. Остальное молоко оставляли собственной семье. В некоторых северных волостях крестьяне продавали только масло или творог. Так поступали почти всегда во время Великого поста – сливки в этот момент не сильно-то покупали, поэтому крестьяне делали из них творог и масло, которые в конце поста и продавали, причем очень успешно.

Разумеется, молочный промысел почти целиком был уделом женщин. Мужчины помогали только возить.

Как ни старайся, а продукт это – скоропортящийся. Для того, чтобы оно не скисало, финские молочницы бросали туда самую обыкновенную лягушку, поскольку именно она выделяет ферменты, которые препятствуют скисанию молока.

Неповторимой особенностью былого Петербурга были охтинки-молочницы. Вспомним строки А. С. Пушкина из ‘Евгения Онегина’: ‘С кувшином охтенка спешит, Под ней снег утренний скрипит…’

Жители Охты – а вернее, женская ее часть – издавна занимались молочным промыслом. Они и сами держали коров, и скупали молоко в окрестных деревнях. С самого раннего утра сотни охтинок спешили в город со свежим молоком. Охта, образно говоря, была молочным источником Петербурга, а охтинские молочницы – его ручейками.

Охтинские молочницы одевались так ярко и щеголевато, что их нельзя было спутать ни с кем другим

В числе их клиентов были и малообеспеченные семьи, и высокопоставленные чиновники – полезный продукт был нужен всем. Особой формы у них не было, но охтинские молочницы одевались так ярко и щеголевато, что их нельзя было спутать ни с кем другим.

Заработанными деньгами они распоряжались самостоятельно, поэтому были завидными невестами для многих городских парней из рабочего и фабричного люда.


Актуально